Антифа: перелистывая страницу

Оглядываясь на личный опыт ультралевого активизма.

Disclaimer: подчеркнутые слова в тексте означают ссылки, без перехода на которые понимание смысла будет неполным.

Если в середине нулевых годов ты не хотел денег, а хотел много проблем… Если считал что надо быть за слабых против сильных… Если хотел драйва и вайба до того, как это слово стало модным - ты становился нео-троцкистом.

Партии Регионов это ломало их попытку объяснить СССР как органичный, но временный и второстепенный этап в истории триединой русско-украинско-белорусской евразийской цивилизации. Симоненковским КПУшникам это напоминало о необходимости употребления надоевших им отсылок к марксизму, который они хотели постепенно слить в угоду православному советскому национализму. Националистам украинским это было вообще не понятно, так как они были заточены на десоветизацию как негативных, так и позитивных моментов той эпохи. Выпускники Киево-Могилянской Академии, прото-соросята и мелкобуржуазные социал-демократы: пытались тусить поблизости, но серьезную платформу никогда не давали, в своем главном журнале - Спільне - не печатали. Анархисты были единственными союзниками, с которыми можно было строить совместные планы и делать дела. Но и эти делились на чуждых ультра-либералов и близких народников-популистов.

Тем не менее, при всех сложностях и маргинальности, на момент начала украино-российской войны в Харькове было около тридцати людей, самоидентифицировашихся как большевики в классическом понимании этого термина, не испорченном мерзкой Франкфуртской школой. Вместе с сотней анархистов мы были достаточно влиятельной субкультурой в Харькове.

Если бы не война, возможно мы уже стали бы местной ячейкой Lutte Ouvriere, как я того хотел году эдак в 2010-м. Или сквотировали бы Социалистическую Партию Александра Мороза, до того как это сделал Илья Кива. Но случилось как случилось. Держаться за ленинский эгрегор после свержения националистами его памятника на центральной площади города, действие которое было осуществлено вполне по-ленински надо сказать, смысла не было. Движ был формально распущен по взаимному согласию, его участники начали искать новые формы самовыражения.

Из плюсов случившегося расклада можно назвать практическое доказательство геополитического характера сталинизма. Если до второго Майдана такие любили выставлять себя настоящими марксистами, то в его ходе никого из них не заботил классовый анализ участников Майдана. “Фашизм”, который некоторые из них бросились останавливать в рядах сепаратистов, как правило был украинским патриотизмом. Однако, даже в наиболее сталинистской из молодых-перспективных левых организаций того времени - Боротьбе - лишь около 40% заняли анти-украинские позиции. Как правило, это были сидевшие на российских деньгах лидеры. Большинство же согласилось, что поддерживать империализм не по масти.

Что происходило с тех пор с моей собственной бывшей организацией, “Левой Оппозицией” Захара Поповича, я особо не следил. Посмеялся и порадовался когда Симоненко украл их бренд, назвав так свою КПУ после порошенковского закона о декоммунизации. Посочувствовал киевским лесбухам, когда увидел Нину Потарскую во главе их гей-прайда. Эта тупая п*зда не дала мне слова во время презентации “Украинского Троцкого" в Харькове, книги которая позиционировалась как фундаментальная для будущей партии и пыталась скрестить большевизм с национализмом в типично киево-могилянском мелкобуржуазном стиле. Оттого не дала, что я имел “наглость” заявить что предпочитаю худых девушек в партийном чате. Согласно Нине, мужские предпочтения были сексизмом уже в 2011 году, ещё до Геймергейта и так называемого Великого Авокенинга - раскола в левой и центристской среде, вызванного легализацией гей-браков в США и последующим появлением яро асексуальной субкультуры СЖВ.

Моя единственная статья для их ныне покойного сайта gaslo.info - про Мыколу Хвылевого - была написана под псевдонимом Анатолий Седовский и попала в архивы главной библиотеки города - им. Короленко. Стоит признаться, что хоть я теперь и академически признанный эксперт по Хвылевому, тема была выбрана под их давлением. Мне, западнику с юности, этот деятель интересен на тот момент не был. В отличие от Национал-Коммунистического Фронта Николая Мельника, в то время молодого студента, постоянно курсировавшего между Бахмутом и Харьковом. Этих ребят лоббировал уже я. Нашу с ними роль в предотвращении ХНР ещё предстоит подробно описать в отдельной статье. Публикация выше приведенного интервью в свое время вызвала истерию моего врага Александра Володарского, богемного ультра-либерального анархиста, успевшего отсидеть срок в тюрьме за имитацию полового акта под Верховной Радой, бессубъектного ретранслятора идеологии Демпартии США и карго-культиста худших видов левизны. С его точки зрения, в левом дискурсе слово нация было недопустимым. Но потом появился национал-соросизм а-ля Стерненко и Александр поменял свое мнение.

В 2021 году и далее, строго материалистическая левая тема уже невозможна и не нужна. Во-первых, непроплаченная часть интеллектуальной левой элиты уже осознала крипто-протестантскую природу секуляризма и свою вынужденную социализацию в ней. Во-вторых, сам мейнстрим Демпартии США и европейских зелёных уже переходит к открыто религиозной форме подавления своих противников - отлучениям от секулярной Церкви, остракизму во всех сферах жизни.

Атеизм не может быть ответом на это. Ведь самый актуальный вопрос не есть ли Бог, Боги, или нету их. А в том, будем ли покорно жить по секулярной Библии - “правам человека”.

И если правые предлагают бета-версию “прав человека”, их архаичную форму, то я выступаю за “юность всей планеты” в понимании Освальда Шпенглера.

Без отрицания позитивного влияния вольнодумства и либертинизма.

С однозначным предпочтением Вольтера Карлу Попперу в области взаимодействия с оппонентами.

Говорить будут все.